К. В. Бардин

РЕБЕНОК НЕ ХОЧЕТ УЧИТЬСЯ : ОСОБЕННОСТИ ПРЕДСТОЯЩЕЙ РАБОТЫ

В заключительной части мы рассмотрим, что можно посоветовать родителям в тех запущенных случаях, когда нежелание учиться приобрело стойкий характер. В этом случае нам придется иметь в виду уже не младшего школьника, а подростка или даже юношу, учащегося старших классов.
В принципе линия предстоящей работы ясна: все, что было упущено в свое время, нужно будет делать сейчас. Но провести ее в жизнь не так уж просто: все придется делать в крайне неблагоприятных условиях, с очень медленно приходящим результатом. В этом надо прежде всего отдать себе отчет, вооружиться терпением и помнить, что теперь на это уйдут не недели, скорее всего, и не несколько месяцев.

Условия неблагоприятны прежде всего потому, что наши воспитательные воздействия сейчас адресуются не маленькому ребенку, для которого папа и мама — лучшие люди на свете и безусловный объект для подражания, а уже достаточно сформированному человеку, для которого негативное отношение к учебе успело стать личностной характеристикой. Поэтому принимаемые меры в их совокупности больше приближаются к переделке личности, чем формированию тех или иных навыков и умений. Это скорее область психологии воспитания, чем область психологии обучения. Это обстоятельство, конечно, является осложняющим, однако при умелом подходе и его можно повернуть в свою пользу. Поясним, что имеется в виду.
Маленький ребенок сравнительно пассивен к воспитательным воздействиям: он в общем не оказывает им сопротивления, но и не стремится к активному усвоению того, что хотят заложить в него старшие. В большинстве случаев формирование нужных нам качеств идет поэтому, как упоминалось выше, через постоянный тренинг. В чем-то это напоминает дрессировку животных: повторяющиеся ситуации, немедленное поощрение или наказание. Конечно, аналогия с дрессировкой животных очень приблизительна, как и всякая аналогия: по сравнению с животными ребенок выступает как несравненно более активный субъект. Вспомним, например, как заданные ему нормы поведения он обыгрывает со сверстниками или в воображаемых ситуациях с куклами и мишками. Может быть, точнее было бы говорить не о пассивности, а о некритичности детей этого возраста.
Иногда говорят о высокой пластичности, свойственной детям дошкольного и в значительной мере младшего школьного возраста, имея под этим в виду легкость усвоения ими различных навыков и норм поведения (разумеется, при правильном воспитательном подходе).
Иное дело старший школьник. Это во многом уже сложившийся человек, способный к самостоятельному отбору оказываемых на него воздействий: от одних отстраняется и блокирует их, другим, напротив, широко раскрывается навстречу и предпринимает немалые усилия, чтобы усвоить их и переделать самого себя в желаемом направлении (период, когда подросток, осознав свои достоинства и недостатки, начинает заниматься самовоспитанием, встречается в жизни почти каждого из ребят). Вот этим-то обстоятельством и можно попытаться воспользоваться, превратив его из врага в союзника.
Старшеклассник с негативным отношением к учебе в состоянии оказать очень сильное сопротивление попыткам принудить его заниматься. Поэтому такие средства воздействия, как наказания, домашние скандалы и т. п., как правило, ведут только к углублению конфликта с родителями, разрыву внутренних контактов с семьей, а отнюдь не к выработке привычки к регулярным занятиям. Взрослые, становясь на этот путь воздействия, чаще всего ведут огонь мимо цели. Если раньше силы школьника уходили на внутреннюю борьбу с самим собой, раздирающую его собственное «Я», то теперь для них находится новый объект приложения — это борьба с принуждением, с оказываемым на него давлением, борьба за независимость собственной личности. Так, во всяком случае, она весьма часто представляется самому школьнику, и, к нашему сожалению, чаще всего сила сопротивления возрастает пропорционально силе давления взрослых. Вот почему меры прямого воздействия здесь обычно оказываются неэффективными.
Но в то же время следует помнить, что ученик, активно не желающий учиться, одновременно является и страдающей стороной. Страдающей из-за своего нежелания и неумения учиться. Находиться в хроническом конфликте с родными, с учителями, быть предметом пренебрежительного или насмешливого отношения со стороны товарищей по классу — эта нагрузка не по плечу подростку. Да, кстати, многие ли взрослые могли бы себя чувствовать спокойно, находясь в конфликтных отношениях практически со всем своим окружением? Сколько бы ни гнал прочь подросток тяжелые, но, увы, справедливые мысли, время от времени они овладевают им, и сознание тупика, какой-то безысходности своего положения ввергает его в настоящее отчаяние. В этом состоянии он и восклицает, подобно Генке Федоскину, бросаясь ничком на диван: «Уехать мне куда-нибудь или повеситься?»
В такие минуты он с радостью готов принять протянутую ему руку. Точнее говоря, подросток, находящийся в таком положении, по существу всегда готов ухватиться за надежду выйти из него; просто в минуты прорвавшегося отчаяния взрослым легче предложить свою помощь — в этот момент он открыт, не пытается отгородиться от старших напускной бравадой, грубостью, упорным молчанием; он легче готов поверить им, даже если он вообще-то разуверился во взрослых и в глубине души начал относиться к ним как к какому-то враждебному племени.
Короче говоря, начиная работу со старшим школьником, взрослый должен помнить, что здесь всегда имеется потенциальная возможность привлечь его на свою сторону, сделать его своим союзником, активной и сознательной силой. И строго говоря, думается, что с этого и следует начинать. Не сделав этого, мы рискуем тем, что все наши усилия окажутся малоэффективными. Но, разумеется, провести в жизнь такую рекомендацию можно лишь в том случае, если вы располагаете доверием школьника. Об этом и пойдет речь ниже.