Ребенок не хочет учиться : Освоение учебной деятельности

14.7.12 10:40 | Раздел: Родителям | Прислал: IRBIS | Рейтинг: 0.00 (0) Оценить | Хитов 4947

К. В. Бардин

РЕБЕНОК НЕ ХОЧЕТ УЧИТЬСЯ : ОСВОЕНИЕ УЧЕБНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

Итак, наш дошкольник стал школьником. Жизнь его круто изменилась. И психологический смысл этого изменения нам уже известен — это смена ведущего типа деятельности. Игра уступает свое место учебе. Что же следует делать родителям, чтобы этот переход прошел по возможности безболезненно, чтобы не появилось стойкого отвращения и сопротивления по отношению к своим новым обязанностям? И нужно ли делать вообще что-нибудь?



К счастью, сейчас все меньше становится родителей, полагающих, что к учебе сына или дочери они могут не иметь никакого отношения, что это целиком должно лежать на плечах школьного учителя. Но вот что делать конкретно, они часто представляют себе довольно смутно.
Прежде всего, если поступление в школу является сменой ведущей деятельности для ребенка, то первая задача родителей состоит в том, чтобы помочь ему эту новую деятельность освоить.

Для любого, даже детсадовского (где были кое-какие занятия), ребенка учебная деятельность совершенно непривычна. И начиная заниматься ею, он сплошь да рядом делает промахи, совершенно немыслимые с нашей, взрослой, точки зрения. Придет ли когда-нибудь в голову взрослому человеку, что можно сначала делать письменные упражнения, а только потом заняться правилом, на которое эти упражнения были заданы? Вряд ли. А вот ребят, избирающих такой порядок приготовления домашних заданий, приходится встречать не только в первом, но и во втором-третьем классах. Говорить о результативности таких занятий, понятное дело, не приходится.

Или вот другой подобный пример. Мне как-то доводилось наблюдать, как делал один первоклассник свое задание «по письму». Нужно было написать несколько строчек какой-то буквы — уже забылось какой именно. В начале каждой строки красовалась эта буква, написанная для образца учительницей. Работа же ребенка была такой, что оставалось только ужаснуться. Первые одна-две буквы были более или менее похожи на то, что написала учительница, затем они начинали становиться все хуже и к концу строчки менялись до неузнаваемости. Догадаться, какая эта буква, было уже невозможно. «Нет у него старания!—с болью в голосе объясняла мама, попросившая меня посмотреть малыша. — Я и переделывать заставляла, и сладкого за ужином не давала. И объясняла, что нужно быть добросовестным. Не хочет как следует работать — и все тут! Неужели его бить придется?»

Глядя на то, что написано в тетради, создавалось впечатление, будто к концу строки у мальчика развивается страшное утомление. Может быть, он правда сильно устает от непривычной работы? Может, закончив строчку, он делает небольшой перерыв, после которого в начале следующей строчки буквы получаются приличными? Но нет, он говорит, что пишет все строчки подряд, не делая пауз. Попросил написать подряд две строчки: все верно, пишет без перерыва; в начале второй строчки буквы временно улучшаются, а затем постепенно приобретают, как обычно, жуткий вид. Не помню точно, сколько времени пришлось мне возиться с малышом, помню только, что он сам растолковать, почему у него так плохо выходят буквы, не мог. Все разъяснилось моментально, как только я проследил, куда он смотрит, куда направлен его взор во время работы. Оказалось, что, пока он пишет свою первую букву, он глядит на образец, написанный учительницей. И буква, естественно, получается довольно похожей на образец. Но когда он пишет вторую букву, то смотрит уже не на образец, а на им самим написанную предыдущую букву. И так далее до конца строки. Понятно, что каждая последующая буква оказывается написанной хуже предыдущей. Достаточно было подсказать мальчонке простейший прием работы — когда пишешь, смотреть надо всякий раз на букву, написанную учительницей,— как все немедленно стало на свои места.

Другой похожий случай.
Девочке почему-то не давались стихотворения. В школе пошли плохие отметки, в дневнике стали появляться записи вроде: «Не учит стихов», «Опять не выучила стихотворение». Родители, как и в предыдущем случае, объясняли все отсутствием старания и применяли соответствующие меры. Девочку отправляли в другую комнату и объявляли: «Сиди здесь, пока не выучишь!» Через некоторое время она появлялась.
— Ну что, выучила?
— Кажется, выучила...
— Что значит «кажется»? Давай-ка отвечай.
Как правило, начав декламировать стихотворение хорошо и уверенно, девочка под конец где-нибудь сбивалась. Далее ее крепко ругали за отсутствие старания и вновь отправляли в ту же комнату, чтобы она наедине с собой учила злополучное стихотворение. Так повторялось несколько раз за вечер. Иногда дело кончалось наказанием и слезами. Иногда взрослым надоедало все это, и девочке разрешали идти ужинать, хотя стихотворение оставалось плохо подготовленным. Иногда ей в конце концов удавалось как будто выучить стихотворение и даже прочесть его родителям. Но, как оказалось, это не могло служить гарантией успешного ответа назавтра у доски. Для школьницы учить стихотворения постепенно становилось пыткой. Она начинала жить в обстановке страха, ожидая, будут или не будут в этот раз заданы стихи; начинала ненавидеть их, а вместе с ними и всю учебу; у нее появилось неприязненное чувство к родителям.
А причина ее неудач была очень простой. Достаточно было один раз понаблюдать от начала до конца весь процесс заучивания стихотворения. Оказалось, что девочка, пытаясь запомнить стихотворение, всякий раз повторяет его с самой первой строчки. Сначала она выучивает первое четверостишие. После того как у нее появляется ощущение, что она его запомнила, она переходит ко второму. Но повторяет его всегда вместе с первым. А когда дело доходит до третьего четверостишия, то она учит его, повторяя первое, второе и третье, все три вместе, с самого начала. Удивительно ли, что при таком методе работы конец стихотворения у нее оказывался всегда выученным хуже, чем начало, и, как правило, нетвердо? Достаточно было подсказать ей правильный прием работы и позаниматься с ней один вечер, показав, как им следует пользоваться, чтобы проблема стихотворений отпала сама собой.
Число таких примеров можно увеличивать практически неограниченно. Но уже из рассмотренных случаев, видимо, можно сделать основные нужные нам выводы.

Во-первых, учеба представляет собой настолько новую и необычную деятельность для ребенка, приходящего в школу, что он допускает в ней целую цепь промахов, ошибок настолько грубых и нелогичных, что предугадать их взрослые попросту не могут. Это из числа того, что называется «нарочно не придумаешь». Среди них есть и повторяющиеся (вроде — сначала упражнение, потом правило), но чаще они бывают очень индивидуальны — у каждого ребенка свои. Нелогичность и нелепость — вот что их объединяет.
Во-вторых, если на них не обращать внимания, то они могут и закрепиться, сделавшись неправильными приемами работы.
В-третьих, все эти ошибки и промахи, как правило, достаточно хорошо заметны глазу любого взрослого, и совершенно не обязательно иметь специальную подготовку, быть педагогом или психологом, чтобы их обнаружить. Нужно только проявить внимание к делам своего сына или своей дочери.

Наконец, в-четвертых: этого-то внимания очень часто взрослые и не проявляют. Педагогические последствия такой линии поведения не нуждаются в комментариях: неправильные приемы работы приведут к неуспехам в учебе, а если это сделается стабильным явлением, то отсюда до появления отвращения к учебе один шаг.

 




Карта сайта
nach oben