Ребенок учится говорить: Всегда ли ребенок слышит взрослого?

23.11.12 13:00 | Раздел: Родителям | Прислал: IRBIS | Рейтинг: 9.99 (1) Оценить | Хитов 4324
Родителям

В. В. Ветрова, Е. О. Смирнова

РЕБЕНОК УЧИТСЯ ГОВОРИТЬ: ВСЕГДА ЛИ РЕБЕНОК СЛЫШИТ ВЗРОСЛОГО?

Оказывается, не всегда. Исследование, осуществленное под руководством известного советского физиолога М. М. Кольцовой, было специально направлено на изучение вопроса о том, в какой мере влияет речь взрослых на формирование у ребенка его первого активного слова. Для этого экспериментатор стремился сопровождать приятным и интересным разговором все культурно-гигиенические и режимные моменты. Он рассказывал ребенку сказки, ласково беседовал с ним и т. д., но все его усилия оказались бесполезны — своевременного развития речи не наступило.



Итак, мы видим, что не всегда речевое общение способствует развитию речи ребенка. В этой связи интересен случай, который произошел с младенцем первых месяцев жизни. Обстоятельства складывались так, что родители вынуждены были оставлять малыша регулярно одного, а чтобы он не скучал, включали радио, полагая, по-видимому, что слышимые ребенком звуки компенсируют одиночество и тишину. Эта история закончилась весьма плачевно — не умея анализировать громкие и ненужные еще звуки, ребенок перестал воспринимать их вообще, оглох и тем самым защитил себя от непонятного ему шума.
Под руководством известного детского психолога Майи Ивановны Лисиной мы попытались выяснить, каким же образом следует организовать речевое взаимодействие с младенцем, чтобы оно было наиболее эффективно, как, когда и сколько следует с ним говорить.
Взрослые не только обращаются к ребенку с речью, но и сами постоянно разговаривают в его присутствии, к тому же звучащая среда, которая окружает ребенка, достаточно разнообразна — это телевизор, радиоприемник, проигрыватель, магнитофон. Однако этого оказалось явно недостаточно для успешного и своевременного овладения собственной активной речью.
И тогда мы провели еще один эксперимент. Для этого десяти малышам в возрасте от 10 до 15 месяцев, не умеющим еще говорить, давали прослушать в течение нескольких месяцев записанный на магнитофонную ленту отрывок из радиопостановки по сказке X. К. Андерсена «Дюймовочка» (разговор крота, мыши и Дюймовочки). Роль экспериментатора заключалась в том, чтобы он приносил и уносил ребенка с занятия, а во время прослушивания находился с ним в одной комнате, был спокоен, доброжелателен и внимателен к ребенку. Но при этом он становился не «говорящим», а «слушающим» взрослым. На протяжении всех 60 опытов никакого другого взаимодействия у экспериментатора с малышами не было.
Поначалу многие дети вели себя тревожно, беспокойно теребили свою одежду, игнорируя звучащую речь, тянулись к взрослому, всем своим видом выражая стремление к контакту с ним, или же попросту отвлекались, пытались дотянуться до соседней кроватки, стянуть простынку и т. д. Создавалось впечатление, что речь, отделенная от взаимодействия, не воспринималась ими. Малышам становилось скучно, и дети чуть ли не засыпали. Но постепенно они начали выделять экспериментатора среди других взрослых, с радостью шли к нему на руки, с удовольствием переходя в комнату, где звучали голоса Дюймовочки и крота. После 5—10 таких прослушиваний их поведение стало резко меняться.
В кроватке ребенок сразу же располагался лицом к источнику звука (предварительно накрытого простынкой), речь стала вызывать интерес и, главное, стремление соотнести ее с экспериментатором. Дети беспрестанно поворачивались к нему, их взгляд фиксировал его лицо и особенно губы, затем они вновь сосредоточивались на слышимых звуках. Прослушивание сопровождалось улыбками, радостью, удивлением, дети много и разнообразно вокализировали.
Где-то в конце 20-30 занятия почти у половины детей появились первые активные слова. Они не были Прямо связаны с содержанием прослушиваемой записи, но это всегда было осмысленное членораздельное обращение к экспериментатору словом. После 30 занятий дети эмоционально реагировали на каждую фразу, вслушивались настолько сосредоточенно, что на некоторое время забывали о взрослом, всем корпусом обращаясь в сторону источника звука еще до его включения, напряженно ждали знакомых голосов. Они крайне ласково относились к экспериментатору, стремились прижаться к нему всем телом в те минуты, когда находились у него на руках, с радостным криком встречали его приход и нередко плакали, когда он уходил.
И что очень важно, у них происходила перестройка предречевой голосовой активности. Лепетные вокализации стали преобладать во всех ситуациях вокализирования, появились эмоционально окрашенные возгласы — вскрики, стало типичным использование в ситуациях общения лепетного говорения, в котором отчетливо улавливалась определенная речевая интонация.
Особый взрыв голосовой активности происходил теперь не во время прослушивания, а сразу же после прекращения записи. При этом общая активность детей также возросла, их проявления были необычайно ярко окрашены эмоционально.
Что же произошло? Почему в целом непонятная ребенку речь привела к таким результатам? Ведь совершенно очевидно, что под влиянием длительного прослушивания одной и той же речевой записи (и это ли не удивительно!) слышимая речь стала для малышей источником самых разнообразных приятных переживаний. Она способствовала формированию умения слушать, и не только слушать, но и говорить самому. Какую роль выполнял при этом взрослый? Может быть, эффект прослушивания связан с длительным предъявлением одной и той же записи, ведь дети с радостью узнавали знакомые звуки и тогда возможна такая организация занятий, когда присутствие взрослого вовсе и не обязательно.
И в следующей экспериментальной серии мы решили проверить это предположение. Были организованы опыты с детьми такого же возраста и также не владеющими еще речью, но во время прослушивания записи взрослый находился за ширмой. Результаты оказались плачевными. Сколько бы ни предъявлялась детям для прослушивания привлекательная программа, они так и не стали ее слушать. Их поведение состояло в бесконечных поисках экспериментатора и в отвлечениях. Ни бурной радости, ни столь же бурной двигательной активности у них так и не появилось. Постепенно дети перенесли свое отношение к занятиям на экспериментатора, избегали его и не высказывали ему своего расположения. И занятия пришлось прекратить.
Может быть, ответ на интересующий нас вопрос кроется в поведении самого экспериментатора? Ведь взрослый на протяжении длительного времени был исключительно внимателен к ребенку, выделял его среди других малышей, был источником интересных впечатлений. Что если те же результаты могли бы возникнуть не под влиянием прослушивания речи, а под влиянием, например, музыки?

 
1
2
»




Карта сайта
nach oben